Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
– Простите, я не расслышал…
– Я спросил – что произошло между вами в тот вечер, когда вы поссорились. Расскажите все с самого начала – с того самого момента, когда вы пришли в «Дельфин». Итак?..
Сайлас задумался, вспоминая. Сначала он был в «Дельфине», потом пошел в бордель – к той крашеной лгунье, потом вернулся в «Дельфин», чтобы выпить… и все. Нет, не все: в тот день он допоздна торчал на Колвилл-плейс, следя за Айрис и Луисом, потом вернулся к себе в лавку… И запах!.. Запах духов Марго на рукаве его сюртука!
Сайлас пошатнулся и принужден был ухватиться за косяк двери, чтобы не упасть. Нет! Не нужно об этом думать! Сейчас главное – не дать им услышать сдавленные крики Айрис.
– Что вы делали в тот вечер? – повторил констебль.
– Я посетил «Дельфин» и… и действительно видел там Марго… то есть Дженни. Она вела себя довольно вызывающе и… – Сайлас говорил и говорил, сам удивляясь тому, как свободно льется его речь и как убедительно звучит каждое слово, хотя в голове у него царил полный сумбур. – И я догадался, что она сильно пьяна. Марго буквально не могла усидеть на месте, хотя с ней был какой-то пожилой джентльмен. Впрочем, я почти не обращал на них внимания. Я только позволил себе сказать Мадам…
При этих словах Дельфиниха зарычала на него.
– …Я только позволил себе сказать Мадам, что Марго слишком много выпила, и…
– Да он был в ярости и ругался как сапожник!
Констебль поднял руку, призывая Мадам к молчанию, и Сайлас продолжил болтать, в надежде заглушить несущийся из подвала звук, который он ощущал, казалось, каждой клеточкой своего тела:
– …Потом я пошел прямо сюда.
– Вы были один? – уточнил констебль.
– Я живу один. Надеюсь, это не преступление?
Констебль неожиданно насторожился.
– Что это за звук?
– Какой звук? – Сайлас похолодел. В горле у него пересохло, и он несколько раз откашлялся.
– Вот этот… Вы тоже слышите?
– А-а, вот вы о чем!.. Это мяуканье буквально сводит меня с ума; ни днем, ни ночью от него покоя нет. Вон в том доме живут беспризорники… – Сайлас показал на соседний дом, в котором вот уже несколько месяцев не было ни единой живой души. – Они держат в клетке котенка. Только подумать – какая жестокость!
– Понятно. – Констебль слегка пожал плечами. – Голодранцы. Что с них возьмешь?..
Он заговорил о том, что в Лондоне слишком много бродяг и слишком мало домов, чтобы разместить всех желающих. Сайлас слушал и кивал, не в силах поверить, что его показания убедили представителя закона, но, по-видимому, это было так. Полицейский не только не усмотрел в его рассказе о последней встрече с Марго (или с Джейн, как ее там?..) ничего подозрительного или странного, но и поверил в его версию о запертом в клетке котенке.
– У вас есть ко мне еще какие-то вопросы? – вежливо спросил Сайлас, когда констебль замолчал. Ему очень хотелось закончить этот разговор, поэтому он добавил, повернувшись к Дельфинихе: – Я вполне понимаю ваши чувства, Мадам. Согласен, мы не всегда ладили, но мне все-таки кажется – попытавшись обвинить меня в смерти Марго, вы хватили через край. Ведь всякому ясно, что это был просто несчастный случай, и…
– Мерзавец! Негодяй! Каиново семя!.. – Ринувшись вперед, Мадам вцепилась ему в волосы и сильно дернула. Она лягалась и царапалась, и, хотя Сайласу приходилось туго, он не отвечал, дожидаясь, пока констебль оторвет от него эту разъяренную мегеру.
– Прекратите, мадам, иначе мне придется вас арестовать!
– Я ее ни в чем не обвиняю, – сказал Сайлас, переводя дух. – Это все джин. Если пить его слишком много, человек становится склонен к истерическому поведению.
Констебль закатил глаза.
– Спасибо, сэр, что позволили задать вам несколько вопросов… А ну, мадам, прекратите! Хватит, кому говорю!..
Сайлас закрыл дверь и, тяжело дыша, привалился к ней спиной.
Гижмар
Милый Гижмар!
Я больше тебя не люблю, и мне остается только одно – сказать тебе «Прощай!». Не ищи меня и не пытайся списаться со мной – я все равно не отвечу. Мы больше не увидимся.
Твоя Айрис. Чудовище
Айрис закрыла глаза. Пол, к которому она прижималась щекой, был сырым и холодным: она снова повалила стул, когда в отчаянии пыталась позвать на помощь. Жестяное ведро тоже опрокинулось, и его содержимое понемногу впитывалось в землю и в ее юбки.
Все было напрасно. Все впустую. Она звала и звала, но тугая повязка заглушала издаваемые ею протяжные, хриплые звуки. И все же Айрис не оставляла попыток, топала ногами, раскачивая стул, пока не свалилась вместе с ним. Сверху доносились приглушенные голоса, потом раздался сердитый женский вопль и стукнула, закрываясь, входная дверь.
Теперь она слышала только шаги Сайласа, который ходил по своей лавке из угла в угол.
Прошло еще какое-то время, послышался скрежет отодвигаемого сундука или шкафа, и люк в потолке отворился. Свет лампы, которую Сайлас держал в руке, резанул ее по глазам, и она заморгала. На свету запах, казалось, сделался еще сильнее. Пот, моча… это было отвратительно! А ведь когда-то она каждое утро подогревала в лохани воду и, намылив губку, тщательно мыла подмышки, живот и все остальное.
– Ты должна написать письмо, – заявил Сайлас, снова поставив ее стул вертикально и развязав повязку, закрывавшую ей рот. Он был чем-то сильно взволнован и то и дело сжимал и разжимал кулаки, так что суставы становились совсем белыми. Айрис, впрочем, была почти рада, что он все-таки пришел. В последний раз он спускался к ней, должно быть, сутки назад: ее язык распух от жажды и едва ворочался во рту, а желудок громко требовал пищи.
Сайласу нужна моя ключица, думала она.
Сайласу нужна моя ключица.
Я для него просто крыса, которая корчится на полу.
Я должна бежать. Непременно должна бежать. Если мне удастся спастись, я найду Луиса и попрошу у него прощения за то, что не поверила, когда он сказал, что любит меня. Я обниму Роз и дам Альби столько денег, чтобы он мог пойти в нормальную школу… Клянусь, я сделаю все это, только бы мне убежать!..
Сайлас протянул ей гусиное перо и лист бумаги.
– Ты должна написать ему. Ах, если бы ты не была такой упрямой!..
Айрис попыталась ответить, но из пересохшего горла вырвался только придушенный хрип.
– Я… я напишу…
– Что-о?.. – Сайлас метнул на нее удивленный, недоверчивый взгляд.
– Я напишу… твое чертово письмо!
– Айрис, дорогая! Леди не должны употреблять такие слова.
Она скрипнула зубами.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
